Кейт Лаумер - Гонка планет [ Авт. сборник]

— Следующая остановка — Центр Некса, — объявил я, подталкивая Меллию в кабину, и втиснулся следом. — Голову?

Она кивнула.

Я нажал кнопку переброса.

Взрыв разорвал нас на некогда составлявшие наши тела атомы.

Глава XXI

— А может, и нет, — услышал я чей-то хрип и через секунду узнал голос: он принадлежал мне, звучал слабо, но вполне различимо. — Ужас, — продолжил я. — Похоже на похмелье.

— По-научному это называется транстемпоральный шок, если не ошибаюсь, — произнесла где-то рядом Лайза.

Глаза мои резко открылись; ну, не слишком резко — ресницы расклеились, моргнули, и я различил лицо. Славное личико в форме сердечка с большими темными глазами и самой милой улыбкой на свете.

Но это была не Лайза.

— Ты в порядке? — спросила Меллия.

— Если что-то и не так, то месяц в блоке с интенсивным лечением — и все как рукой снимет, — ответил я, приподнявшись на локте, и осмотрелся.

Мы находились в просторной комнате, длинной и высокой, как банкетный зал, с гладким серым полом и бледно-серыми стенами, покрытыми бесконечными рядами приборов. В центре стояло высокое кресло, повернутое к ряду кнопок и многочисленным экранам дисплея — пульту управления. В дальнем конце сквозь стеклянную стену виделось открытое небо.

— Где мы?

— Не знаю. Похоже на научно-исследовательскую лабораторию. Ты не узнаешь ее?

Я покачал головой; даже если я и бывал здесь в прошлом, память об этом начисто стерли.

— Как долго я находился без сознания?

— Я сама проснулась только час назад.

Я потряс головой в надежде, что мысли прояснятся, но лишь вызвал жгучую головную боль, как будто мне в виски вогнали раскаленные кинжалы.

— Какой тяжелый прыжок, — пробормотал я и поднялся на ноги.

Меня подташнивало, голова кружилась, как будто я объелся мороженого, катаясь на карусели.

— Я осмотрела кое-какое оборудование, — сказала Меллия. — Это приводы темпорального переброса. Но они не похожи на те, что я видела раньше.

По ее голосу я понял: она имеет в виду что-то очень важное и напряг свой мозг, пытаясь определить, что именно.

— О! — это было все, что пришло мне в голову.

— Я могу предположить назначение некоторых приборов, — продолжала она. — Но остальные совершенно озадачили меня.

— Может быть, это оборудование третьей эры?

— Тогда я узнала бы.

— Хорошо. Пошли посмотрим.

Я направился к креслу, стараясь казаться более здоровым, чем был. Что же касается Меллии, то, если прыжок и подействовал на нее, она не подавала виду.

На пульте управления было полно кнопок, лаконично обозначенных непонятной аббревиатурой. Экраны дисплеев имели обычную матовую поверхность и были помещены в противоотражающие рамки.

— Это, конечно, обычные считывающие устройства аналого-потенциального типа, — сказала Меллия. — Но на пульте есть два дополнительных блока контроля, а это предполагает, что чувствительность дискретных цепей по крайней мере на порядок выше.

— В самом деле?

— Конечно.

Ее тоненький пальчик быстро набрал на разноцветных клавишах код. Экран мигнул и засветился.

— Поле подбора находится в активной фазе. Или, по крайней мере, должно находиться, — сказала она. — Но нет никаких ключевых данных. А я боюсь играть с пультом темпоральных перебросок, в котором ничего не понимаю.

— В этом я полный профан, — признался я. — В жизни ничего подобного не видел. А что тут еще есть?

— Там аппаратные, — указала она в конец зала напротив стеклянной стены. — Силовая установка и прочее.

— Похоже на обычную темпостанцию.

— Почти, — кивнула она.

— Ну, в несколько ином масштабе, — прокомментировал я. — Пойдем посмотрим.

Мы прошли через помещения, набитые оборудованием, столь же таинственным для меня, как электросхема І-М Хотеп. Одно из устройств представляло собой три высоких, в рост человека, зеркала; мы увидели в них двух несчастного вида незнакомцев. Ничто не указывало на то, что здесь недавно кто-то жил. Просто мертвое здание, эхом отвечавшее на наши шаги.

Мы пересекли огромный зал и отыскали выход, который, кружа, привел нас на широкую каменную террасу, откуда открывался вид на знакомый пляж. Изгиб морского побережья оставался таким же, каким я видел его в последний раз, только джунгли казались более густыми и непроходимыми.

— Добрым старый Берег Динозавров, — произнес я — Он не сильно изменился, не так ли?

— Время, — сказала Меллия. — Много времени прошло.

— Я видел проекты застройки. Там не было ничего похожего. Есть какие-нибудь соображения?

— Нет.

— Понимаю твои чувства, — проговорил я и придержал дверь, пропуская ее. — Между прочим, я никогда не слушал об аналого-потенциале. Это что, какое-то новое блюдо?

— А-П теория — основа всей программы Чистки Времени, — ответила Меллия, выразительно глянув на меня. — Каждый агент Центра Некса должен ее знать.

— Может и должен — возразил я, — но лекции, которые я слушал в институте, были посвящены детерминистике: динамике актуализации и уровням фиксации.

— Вся эта ерунда дискредитировала себя как фаталистическая теория.

— Успокойтесь, мисс Гейл. Не смотрите на меня так, словно застукали в отсеке управления с бомбой в руках. Признаюсь, сегодня я соображаю немного медленно, но остался все тем же милым, замечательным парнем, которого вы выудили из пруда. И я настолько же человек Центра, как и вы, хотя нечто вроде грязного подозрения начинает овладевать мной.

— А именно?

— Да просто пришло в голову, что Центр Некса, на который работала ты, и тот, который знаю я, — не одно и то же.

— Глупость какая. Вся деятельность Центра основана на постоянстве единой базовой линии…

— Конечно, конечно. Такова концепция. Только это не первая концепция, которую пришлось видоизменить с учетом приобретенного опыта.

Меллия слегка побледнела.

— Ты понимаешь, что это означает?

— Понимаю, крошка. Мы с тобой так все перепутали…

То, что мы — представители двух взаимоисключающих временных потоков — стоим здесь, лицом к лицу, означает, что дела наши гораздо хуже, чем мы думали…

Она смотрела на меня широко открытыми глазами.

— Но с нами еще не кончено, — бодро произнес я. — Мы все еще оперативные агенты со специальной подготовкой, все еще способны к действию. Мы сделаем все, что в наших силах…

— Но ведь не в этом дело!

— Ах, так? А в чем же?

— Мы должны проделать определенную работу, как ты сам сказал, а именно: уничтожения хроноаномалии, которую сами же бездумно породили.